Надюша Крафт обычный веселый ребенок, бегает наперегонки с ребятами, заливисто смеется и часами возится с куклами, представляя себя мамой. Иногда в детской головке вдруг вспыхивают воспоминания - нетрезвые мать и отец, спящие на полу, она одна в пустом холодном доме, очень хочется есть. Надя сомневается, а было ли это?

Девочка родилась болезненной и слабой, медицинское обследование подтвердило первоначальный диагноз - врожденный порок сердца. Врачи успокаивали родителей:
- Такие заболевания сейчас лечатся, необходимы операция и, конечно, любовь и забота близких.
Эти слова упали в пустоту.
Оправившись после родов, мать девочки вместе с отцом принялась отмечать сначала рождение дочери, затем оплакивать ее судьбу, все больше и больше времени проводя в пьяном угаре. Настал момент, когда поводов для выпивки уже не искалось. Пенсия Надюши по инвалидности воспринималась как неплохой доход. Об операции никто не вспоминал.
Из родственников малышки, кроме родителей, в деревне Водяное жила ее тетя - Елена Викторовна Малышева. Смотреть, как мучается ребенок, женщина, воспитавшая двух своих детей, не могла.
- Наденька - дочь моего брата, - рассказывает Малышева. - Мы с мужем забирали ее к себе и до того, как оформили опеку. Девочке нужны витамины, хорошее питание, нужно готовить к операции, а она буквально голодает.
Взять на себя заботу о четырехлетнем ребенке, когда сын и дочь уже обзавелись семьями, было непросто.
- Разное приходилось слышать от людей, - вспоминает Елена Викторовна. - Мне ведь уже почти пятьдесят. Находились такие, что, не стесняясь, говорили: «Тебе что, делать нечего? Ребенок больной, как все еще обернется - непонятно. Внуков будешь скоро нянчить».
Но именно болезнь Нади и подтолкнула Малышевых к решительным действиям. На четвертом году жизни у девочки стали проявляться первые признаки заболевания. Учащенное дыхание, бледность, граничащая с синевой. Кардиохирурги советовали операцию делать именно в этом возрасте, но прежде необходимо было пройти несколько курсов подготовительной терапии в областной клинике. Как сделать это, не имея на ребенка никаких прав?
Родители девочки легко и практически добровольно отказались от нее. Единственное, пожалуй, о чем сожалели, так это о выплатах, получать которые теперь не смогут.
Лечение было непростым. Всегда вместе с Надей в Омске в больнице лежала Елена Викторовна. Каждый укол, каждую процедуру, казалось, сама перенесла. Это было самое тяжелое время для семьи Малышевых. В 2006 году малышку прооперировали.
- Перед операцией нужно было подписать документы о том, что предупрежден о последствиях, претензий не имеешь ...
Не сдержавшись, Елена Викторовна расплакалась.
- Когда Надюшку забрали в операционную, маленькую, худенькую, беззащитную, я на время потеряла веру в то, что поступаю правильно. Уткнулась лицом в подушку, чтоб никто не видел, и плакала. Остановиться долго не могла, как будто что-то во мне сломалось. В голове одно - взяла на себя ответственность за жизнь ребенка. А вдруг...
Те несколько часов, пока длилась операция, казалось, не кончатся никогда.
Сейчас все позади. Спустя год после операции с девочки сняли инвалидность. О прошлом напоминает лишь небольшой шрам, врачи говорят, что со временем и он практически исчезнет. Но затянутся ли раны, нанесенные ребенку самыми близкими людьми - мамой и папой?
- О ее родителях мы не говорим в семье. Рассказывать не о чем. Но Надя, несмотря на то, что мала, все понимает и помнит, - уверена Елена Малышева. Меня она зовет тетей Леной, мужа дядей Володей. Иногда в ее глазах я вижу немой вопрос и страх. Несколько минут проходит - и опять моя девочка - веселый обычный ребенок. Она как будто гонит от себя обрывки тех воспоминаний. Мы стараемся, чтобы плохое в ее жизни забылось.
В 2008 году Надя пошла в первый класс, у нее своя комната в доме, светлая, уютная. На детском диванчике сидят куклы. Их, вообще, в комнате очень много - игра в дочки-матери самая любимая у девочки. С куклами она обращается так, как учит тетя Лена - бережно и аккуратно. Любимый предмет в школе - физкультура. Ограничений для занятий спортом у нее теперь нет. Надя во всем старается походить на тетю Лену - моет посуду, сгребает детскими граблями сухие листья в саду, помогает кормить коров.
- Мы хозяйство держим. Свои молоко, сметана, яйца - покушать в доме есть всегда. Детям помогаем, у меня уже внук растет, с Надей разница в два года, так что она для меня и дочка и внучка, - смеется Елена Викторовна. Владимир работает тридцать лет механизатором, а я уже год - дома. Приболела сама, да и Надюшка в школу пошла, с ней заниматься нужно. Сказал бы кто, что в пятьдесят лет стану вновь грамоту учить, не поверила бы. Непросто это. Где-то бы и отдохнула часок-другой, а девчонка моя прибежит, заверещит, как стрекоза, я и рада.
Вздохнув, женщина твердо добавляет: «До ума ее доведу обязательно».
Как и большинство людей, творящих добро, Елена Викторовна не видит в своем поступке ничего необычного. Она уверена - поступить иначе не могла.
У этой истории мог бы быть совсем другой конец. Только в Исилькульском детском доме проживают 42 ребенка, оставшихся без родительской любви и ласки.Почти все - сироты при живых родителях, и почти у каждого есть в родне люди, которые могли бы взять на себя заботы о детской жизни, но не захотели.

М. Прожога.