11 ИЮНЯ	2013 г.	ПЯТНИЦА,   №25	(11060)

Мои предки - переселенцы. Прапрадедушка Балябкин Мартын Яковлевич приехал в 1930-1932 гг. из Брянской области в хутор Орловский с женой и двумя детьми. Там родилось ещё много детей, в живых осталось четверо. Поселился он у дяди Егора в тесной землянке. Летом Мартын своими руками построил землянку. Саманные кирпичи-блоки делали из белой глины. Глину насыпали на специально подготовленную площадку, смешивали ее с сечкой соломы и месили либо ногами, либо лошадьми.

Для скота строили сараи, которые часто примыкали к одной из стен жилого дома и были как бы его продолжением. Спустя год дядя дал мешок зерна для посева. Место для посева перекапывали лопатами прапрадед Мартын и его старшая дочь Татьяна (моя прабабушка). Осенью урожай сдали в колхоз. Только после этого прапрадед стал членом колхоза имени Буденного.

По словам моей бабушки, которая родилась на этом хуторе, было 30-40 дворов. По национальности - русские и украинцы. Находился он недалеко от трассы Исилькуль-Полтавка. На хуторе были своя школа, клуб, маслобойня, водонапорная башня, мельница, свинарник, конюшня, коровники. Ещё были сады яблонь и слив.

Недолго длилось счастье людей. Наступили страшные 40-е. На войну ушли 27 человек. Вернулись 7.

Прапрадед Мартын был пехотинцем. В 1943 году его ранило, и он вернулся домой.

На войне с прапрадедом был случай: наступали фашисты, было очень страшно, солдаты понимали, что этот день может быть последним. Мартын сидел в окопе с солдатом с Украины. Они обменялись адресами и дали клятву, что сообщат жёнам о гибели. Именно в этот момент прапрадеда ранило, а неизвестного солдата убило. Мартын сдержал слово и сообщил о гибели солдата.

Несмотря на то, что прапрадед вернулся раньше окончания войны, он имел много медалей и орденов. После его смерти дочь Татьяна (моя прабабушка) раздала его награды внукам, в память о нём. Моей бабушке Любови достался Орден Отечественной войны 1 степени. Это военный орден СССР, учреждённый Указом Президиума Верховного Совета СССР «Об учреждении Ордена Отечественной Войны I и II степеней» от 20 мая 1942 года. Учреждён в 1942 году.

Хутор Орловский находился между Украинкой и Мясниками. Он существовал до 1979 года. Одним из последних его жителей был дед Мартын. Он пере-ехал в Украинку, там умер и там похоронен.

Сейчас на месте хутора поле. О хуторе напоминает лишь кладбище, кресты которого видны, когда едешь по трассе Исилькуль - Полтавка.

Я горжусь своим прапрадедом. Благодаря ему я живу в красивой и свободной стране.

Максим ЛИМБЕРТ,

ученик 4 класса.

Пример нам, внукам

ПРОШЛО ШЕСТЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ ЛЕТ С ТЕХ ПОР, КАК ЗАКОНЧИЛОСЬ КРОВОПРОЛИТИЕ НА ПОЛЯХ СРАЖЕНИЙ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ, НО НИКОГДА НЕ СОТРЕТСЯ ПАМЯТЬ О ТЕХ, КТО ЦЕНОЙ СВОЕЙ ЖИЗНИ ЗАВОЕВАЛ НАМ СВОБОДУ И МИР. МИЛЛИОНЫ ЛЮДЕЙ ПРОШЛИ ЧЕРЕЗ ГОРНИЛО ВОЙНЫ, ПОЧТИ КАЖДАЯ СЕМЬЯ В НАШЕЙ СТРАНЕ ПОТЕРЯЛА НА ФРОНТАХ СВОИХ БЛИЗКИХ. И КАКОЕ ЭТО СЧАСТЬЕ, КОГДА СОЛДАТ ВОЗВРАЩАЛСЯ ДОМОЙ!

Вернулся и мой родной дедушка - мамин отец Семен Лаврентьевич Хорошунов. К сожалению, его уже нет в живых, он умер 25 июня 1992 года, ему было 79 лет.

Родился Семён Лаврентьевич 16 мая 1913 года в селе Евсюки Исилькульского района. Здесь встретил свою единственную любовь – Дору Шульгову, мою бабушку. До начала войны у них было уже три дочери, а после войны родились еще двое детей.

На фронт дедушка ушел с первых дней войны – в июне 1941 года. Самыми тяжёлыми были первые месяцы: Красной Армии приходилось временно отступать с боями, кровью своей и фашистской поливать родную землю. «Наши войска оставляли города и сёла, но бойцы давали клятвы, что вернутся», – с горечью рассказывал дед своим родным. Души советских людей переполняла общая ненависть к захватчикам. И вот пришло время дать немецким войскам отпор.

Дедушка воевал на Юго-западном фронте, позже его переименованном в 3-й Украинский, постоянно находился на передовой, подвозя на машине снаряды. Для шофера не было на войне передышек ни во время обороны, ни, тем более, в наступлении. Солдату ежедневно нужны были пища, боеприпасы, а технике – горючее. И это по слякоти, по сугробам, в условиях, когда дороги были забиты искалеченными машинами, пушками, тягачами и прочим военным снаряжением. Несколько раз он был ранен и контужен. Много раз разбивало его машину, но он чудом оставался живым.

Как рассказывал дедушка, он принимал участие и в кровопролитных боях на белорусской земле, под Витебском и Могилевом. Особенно страшным был бой за высоту Багряная на подступах к Могилёву. Гитлеровцы яростно сопротивлялись, стремясь, во что бы то ни стало удержать высоту, контратаки следовали одна за другой. Под мощным артиллерийским и миномётным огнем противника дедушка доставлял боеприпасы. За проявленную доблесть был награждён орденом Славы III степени.

В конце войны дедушка был тяжело ранен, попал в госпиталь. Вернулся домой только в 1946 году. Но на всю жизнь он остался верен своей фронтовой профессии, до самой пенсии работал в Медвежинской МТС шофером.

Родина высоко оценила его вклад в дело Победы. С гордостью носил он на своей груди орден Красной Звезды, орден Славы III степени, орден Отечественной войны, медаль «За боевые заслуги», юбилейные медали, знаки отличия, полученные в мирное время: медали «За добросовестный труд», «Ветеран труда»…

С раннего детства я любила смотреть фильмы о войне, переживала и волновалась за киногероев, радовалась, когда побеждали. А потом, став старше, стала понимать и очень гордиться тем, что это мой дед – герой, ветеран войны, что это о нем поется в песнях, о нем снимаются фильмы. Еще в памяти осталось то, как проходил праздник 9 Мая – День Победы. Он всегда был особенным днем. Сначала мы всей семьей смотрели Парад Победы, к обеду шли деда поздравлять. Все рассаживались за большим столом, настроение было приподнятое и радостное, все вместе пели песни «Катюша», «День Победы», и нередко из глаз у деда катилась скупая мужская слеза. В этот праздник до самых последних своих дней Семен Лаврентьевич обязательно хоть чуть-чуть, но выпивал свои «фронтовые сто грамм».

Я горжусь своим дедушкой! Он действительно герой! В нашей семье как святые реликвии до сих пор хранятся все его награды. Дедушка служит для нас, внуков, примером беззаветной любви к Родине.

Г.П. ЧУВАШОВА,

жительница Исилькуля.

Отцы, деды и прадеды

участников конкурса стали не только героями войны, память о которых живет в поколениях, но и героями проникновенных историй, рассказанных их потомками.

Участники нашего конкурса разного возраста, исходя из этого, мы поделили их на две номинации. Первую назвали «Отцы и деды», в нее мы объединили работы взрослых людей - дочерей и внучек участников войны, нашедших прекрасные слова, чтобы выразить свою любовь и гордость за своих солдат. Дипломы первой степени мы вручим сразу трем участницам конкурса: Г.И. Савченко, Л.Д. Брейль и Т.А. Черногор. Еще четыре участницы – Л.В. Майер, Т.П. Зюзько, Г.П. Чувашова и Р.С. Пугач – получат дипломы второй степени.

Две работы написаны юными конкурсантами, и речь в них идет о прадедах. В номинации «Прадеды» диплом первой степени по праву получит Максим Лимберт, диплом второй степени – у Алены Смольниковй. Мы ждем всех участников в редакции.

«Мы не теряли веры»

МОЙ ОТЕЦ ВЕТЕРАН ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ ИВАН ФИЛИППОВИЧ САВЧЕНКО УШЕЛ ИЗ ЖИЗНИ 1 МАЯ 2001 ГОДА. ПОХОРОНЕН В СЕЛЕ МАРГЕНАУ, ГДЕ ПРОВЕЛ ПОСЛЕДНИЕ ШЕСТЬ ЛЕТ ЖИЗНИ. В НАШЕМ РАЙОНЕ ЖИВУТ ЕГО ДЕТИ, ВНУКИ, ПЛЕМЯННИКИ, ХРАНЯЩИЕ ЦЕННУЮ РЕЛИКВИЮ – ВИДЕОКАССЕТУ С РАССКАЗОМ ПАПЫ О ЕГО БОЕВОМ ПУТИ. ЗАПИСЬ БЫЛА СДЕЛАНА 6 МАЯ 1998 ГОДА. ВОТ ЕЕ РАСШИФРОВКА:

Я призвался в 41-м, 22 июля. Сначала ушёл на фронт отец, следом - я. Там, где я жил, казачество было – под Ростовом-на-Дону. И нас, как малолеток, донской атаман приказал ни в коем случае не оставлять под оккупацию. Поэтому нас, молодёжь, всех собрали в станице Мешковской. Из Мешковки - в Ростов. В Ростове сформировали взводы и отправили на подготовку третьей линии обороны на восточном берегу Дона. Копали противотанковые рвы, траншеи, землянки, блиндажи, огневые точки готовили. Порыть пришлось много. Ведь надо было ров глубиной 3 метра выкопать, спуск и траншею. Были мы на этих работах до лета 42-го. Немец нас с воздуха «поливал». Там меня контузило. Однажды налетели 8 вражеских самолётов и начали нас бомбить. Я бросился укрыться в блиндаже. Перекрытие его было слабым - не из брёвен в несколько накатов, а из досок. Бомба попала в угол блиндажа, и меня в нём завалило. Трое-четверо суток был я без сознания. Спасло то, что командир взвода видел, как я кинулся в блиндаж. Когда после налёта сделали перекличку, меня не досчитались и стали откапывать. Так я остался жив-здоров, а мог и погибнуть там...

В июне 42-го пошли пешим порядком в Прохладный, где был сборный пункт формирования. Там пробыли месяц. Нас снова переобмундировали и отправили по Военно-грузинской дороге в Тбилиси. Через 2-3 дня отправили в Махарадзе. Там стояли 2-3 месяца, и началось формирование 24-го отдельного противотанково-истребительного дивизиона при 351-й стрелковой дивизии. Я был посыльным между штабом полка и штабом армии. Узнавал, когда и какое будет пополнение, чтобы готовить артиллеристов. Набрали половину численности дивизиона и убыли в Кутаиси. Там начали формировать настоящий артполк и 24-й отдельный дивизион. Сформировали и 24 декабря 1942 года получили приказ - выдвинуться на передовую линию. 27-го утром начали наступление на Орджоникидзе. Прорвали его оборону, но на пути стала Сурди-гора. Трое суток бились за неё, но взять не могли. Пока не поступил приказ командующего - применить реактивную артиллерию, «Катюши». Они подошли в 8 утра и сыграли свои залпы. Ну, а что после них - одни развалины! Так что мы вперёд 60 километров бегом бежали, преследуя отступавших.

Под станицей Тихорецкой я по болезни попал в госпиталь. Пролежал в Красноармейске 17 дней. По их истечении мне дали справку и отправили в часть. А куда идти? Фронт ведь ушёл. Я знал, что дивизия наступала в направлении Краснодара. Шёл по дороге, искал свою часть. Подобрали меня артиллеристы - на повозке со снарядами ехали. Привезли к командиру полка. Тот спросил, кто я и откуда. Прочитал мою справку и говорит: «Вот так: остаёшься в нашем полку». Ну, ладно. Но он приказал идти в обоз. Мне, молодому! Я возмутился: «Как в обоз?! Я же учился на командира орудия. Я Родину защищать хочу! У меня отец погиб под Харьковом, а вы меня в обоз! Не могу я в тылу отсиживаться». Комполка отрезал: «Ничего, покуда пойдёшь в обоз!».

И дней 20 я возил снаряды на передовую. Потом вызвал командир полка и сказал, что нужны артиллерийские разведчики и топографы. Отвечаю, что у меня всего 8 классов. «Ничего, вот начштаба проанализирует, проверит каждого из вас, а там видно будет». Так я стал служить при штабе. Месяца три. Потом командующему артиллерией генерал-майору Куликову понадобилась разведка. Не знаю, какими соображениями он руководствовался, но приказал собрать разведгруппу из донских казаков. В число этих семи человек попал и я. Надо было идти в тыл противника за языком. Трое суток мы там прошастали. 12 немцев погубили, а двух офицеров привели с собой. Сами все живы остались.

После этого занимался артиллерийской разведкой при командных пунктах полка, дивизии, командующего. Прильнув к окулярам стереотрубы, выявлял огневые точки фашистов. В основном ночью. Во время стрельбы фиксировал вспышки, наносил отметки на карту, а днём проверял действительное расположение - какая это точка, не фальшивая ли.

Так дошли до болот Сиваша, до Крымского перешейка. Его мне пришлось форсировать. Командир орудия погиб, и я попросил командира полка и начштаба принять своё бывшее орудие. За форсирование Сиваша я получил медаль «За боевые заслуги».

Двинулись дальше, в сторону Севастополя. Для обеспечения его освобождения нас, группу корректировщиков, забросили самолётами У-2 на Федюхинские высоты в расположение крымских партизан. Нам была поставлена задача обеспечить целеуказание бомбардировщикам, чтобы они не бомбили склады с боеприпасами и продовольствием в порту. Сталин за это очень строго наказывал. Партизаны в месте приземления выложили костры треугольником. Самолёты дали круг и, когда с земли дали сигнал ракетой, приземлились. Противник уже отходил к Севастополю, и высоты эти находились на нейтральной территории. Женщины-летчицы благополучно вернулись, а нас партизаны следующей ночью проводили на скалу в районе южной бухты Севастополя. Оттуда всё было прекрасно видно. Наш радист все данные передавал командованию.

Бои за Севастополь были страшные. Наступление началось 26 апреля 1944 года. Наши танки прошли 30 километров, преодолевая траншеи противника. Оборона им была подготовлена сильная. Траншеи полного профиля были даже выложены камнем. Но поступил приказ на отход, так как танки ушли далеко вперёд, оторвавшись от пехоты. 7 мая Севастополь был освобождён. Нас, командира взвода и шестерых разведчиков, наградили орденами Красной Звезды.

Потом были 3-й, 4-й Украинские фронты, Прибалтийский... Пошли по Украине, освобождали Николаев, Смоленск, Белоруссию. Дошли до Латвии и Литвы: Шауляй, Каунас, освобождал Ригу...

26 февраля 1945 меня направили учиться в военное училище в Омск. Там же встречал Победу. В этот день в военном городке было радостно и шумно: братались, обнимались, вынесли полковое знамя, было торжественное построение, а потом все получили трое суток увольнительных. Война для нас закончилась, а в Курляндии еще продолжали добивать нежелавшую сдаваться немецкую группировку...

Проучился я год, но пришёл приказ Сталина о расформировании училища. Дослуживал в Тюмени в 246-м полку. Оттуда в марте 1946-го демобилизовался. Съездил на Родину, в Ленинку, а потом вернулся в Омскую область, в Полтавский район, где нашёл себе невесту...»

Иван Филиппович женился и жил в селе Ольвиополь. С супругой, Надеждой Дмитриевной, вырастили шестерых детей. Для освоения целины переехали в село Александровка Возвышенского района Северо-Казахстанской области. Ударно работал механизатором, был виртуозом возделывания кукурузы квадратно-гнездовым способом. Работал в совхозе до семидесяти лет. Удостоен орденов Ленина, Трудового Красного Знамени, многих медалей и почётных знаков.

Был депутатом районного Совета, участником областных партийных конференций в г. Петропавловске, делегатом 14 съезда компартии Казахстана в Алма-Ате. Не отказывался от участия в патриотическом воспитании, часто выступал с рассказами о своём участии в Великой Отечественной войне. Много лет с ним поддерживала связь ветеранская общественность города-героя Севастополя.

Вот слова, которые были сказаны Иваном Филипповичем на митинге, посвященном 50-летию Победы в 1995 году в Маргенау: «Давно смолкли залпы орудий. Но воспоминания о тех трагических и героических днях, как старые раны, бередят душу. Я ушёл на фронт 22 июля 1941 года в 17 лет. Из нашего села Ленинка Ростовской области было отправлено 24 человека. Вернулось же домой только шестеро. К счастью, я оказался в их числе... Война требовала от солдата стойкости, хладнокровия и умения держаться в бою. Мы же начинали воевать без какой-либо подготовки, набираясь умения и опыта ценою жизни. Сколько пришлось пережить, всякого насмотреться! Но мы не теряли веры, твёрдости духа.

Я от имени всех фронтовиков прошу вас помнить о том, что дороже Родины нет ничего на свете. Нам, фронтовикам, до боли обидно, что всё, что стоило нам жизни, сейчас разбазаривается. А многим из нас пришлось сегодня испытать участь переселенцев и беженцев! Ведь не за это мы воевали на фронте! Нам хотелось видеть нашу Родину свободной, процветающей. А детей и внуков - счастливыми и не знавшими войны! Дорогие ветераны! Я хочу пожелать Вам предельно возможного здоровья, спокойных долгих лет жизни! С Днём Победы, дорогие товарищи! Счастья и мира каждому дому!»

Г.И. САВЧЕНКО,

д. Пучково.