Редакционный проект «Наши в городе»

Творческий проект «Знамени» посвящен 300-летию нашего областного центра и рассказывает о людях, судьбы которых связаны с двумя городами – Исилькулем и Омском. Одни его герои родились здесь, но сумели реализоваться в творчестве или профессии, добиться жизненного успеха в Омске. Для других жизнь в Исилькуле была лишь эпизодом биографии, но, хотелось бы верить, ярким и незабываемым. Именно таковы наши сегодняшние героини – мать и дочь Вера Филипповна и Анна Евгеньевна Чернявские, обе неординарные личности и просто красивые женщины, которыми было очень приятно пообщаться.

Вера Филипповна:

биография и география

В комнате Веры Филипповны, кроме самой хозяйки, живут удивительные существа: нарядные барышни и пестрые клоуны, крошечные мышки в воздушных платьицах и сказочные герои. Но они вступят в наш разговор уже ближе к его окончанию, а в начале просто смотрят со своих полочек, как Вера Филипповна пытается усадить меня в самое настоящее кресло-качалку. Мне не то что сидеть, видеть раньше такие не доводилось - только в кино. «Садитесь, садитесь, - убеждает Вера Филлипповна, - в нем очень удобно и совсем не страшно». В итоге она, конечно, оказалась права: удобно настолько, что наш трехчасовой разговор пролетел, как один миг.

Из народа

В наше время мы очень ценим образование. Зачастую даже не столько знания, сколько документ, подтверждающий факт их получения. Поэтому, наверно, сейчас так мало людей, получивших образование и сопутствующие ему мудрость и интеллигентность от самой жизни.

Именно к такой категории относились родители Веры Филипповны. Она вспоминает о них с большой теплотой: «Папа был простой мастеровой человек, слесарь-лекальщик. Он тонкие работы делал, работал на заводе «Калибр» в Москве. Не имел фактически никакого образования. Родился на Урале. Еще при царе выступил на каком-то митинге, его арестовали, десять лет провел на каторге. Сидел среди политических, а среди них было много грамотных людей. Сохранилась его тюремная тетрадь. По записям в ней можно сделать вывод, что за годы каторги он стал образованным человеком. Прочел много книг, изучал геометрию, тригонометрию, технические дисциплины, иностранные языки.

Мама тоже из простой семьи, из девочек, которых с малых лет эксплуатировали. Долго жила у своей тетки в служанках. А когда выросла, отдали в служанки к девочкам-курсисткам, у них выучилась грамоте, научилась читать. С ее церковно-приходским образованием она была довольно грамотным человеком. Родители любили живопись, литературу, и всех нас, детей, а нас было четверо живых (всего мама шестерых родила) приохотили».

В семье, вспоминает Вера Филипповна, никогда не кричали, не ругались. Единственный случай сурового наказания – за разбитое зеркало - она помнит по сей день. Все любили читать, с удовольствием ходили в Третьяковку, в оперу… И жила семья в достатке: папа как член общества политкаторжан имел некоторые привилегии.

Но, как для многих советских семей, спокойная жизнь окончилась в 1937 году, когда отцу снова пришлось отправиться по этапу. Семья, попавшая в разряд родных «врага народа», была вынуждена покинуть Москву и обосноваться в Подмосковье…

Бои и дороги

Слушая рассказ Веры Филипповны, поражаюсь обилию географических названий, которые сменяют друг друга по мере приближения к сегодняшнему дню. Родилась в Челябинске. Потом Москва, Подмосковье. Дальше один из самых страшных этапов жизни, когда менять место жительства приходилось не по своей воле – по приказу.

Как попадали на фронт 16-летние девчонки? В случае с Верой Филипповной было так. После окончания семилетки поступила на курсы медицинских сестер. Когда началась война, процесс обучения резко ускорили. И вот уже юная медсестра на Казанском вокзале принимает из фронтовых эшелонов раненых: «Урабатывались до того, что спали на ходу. Присядешь и вырубишься. Таскали раненых по 4 человека, а сами-то были практически подростки. Это был 1941 год. Так продолжалось почти полгода. Потом отправили в главный госпиталь в Лефортово. А в 1942-м перевели медсестрой в училище связи».

В училище произошел один из тех резких поворотов, какими так богата судьба Веры Филипповны. Обязанностей у медсестры было не так уж много, а потому в свободное время она начала осваивать передатчик. Дело пошло успешно, и вот уже Верочка Кузнецова не медсестра, а командир отделения связистов с одиннадцатью девчонками в подчинении. Слушаться они ее поначалу не хотели, но организаторские способности, которые на протяжении жизни Вере Филипповне пригождались неоднократно, сработали и здесь.

И вот еще один небольшой штришок, который, как мне кажется, хорошо раскрывает характер нашей героини: «У меня были очень красивые косы ниже талии. Когда пришла в армию, стричь не заставляли. А когда приехала в батальон, старшина приказал остричься. Один раз отправил - не постриглась. На другой день снова отправил, пригрозив гауптвахтой. Жалко было. Но пришла в парикмахерскую и сказала стричь. Парикмахер отрезал косы ниже ушей. Я их забрала, запихала под шапку и явилась перед старшиной. Увидел он мои косы и как заорет: «Опять не постриглась!» А я раз - и вытянула их из-под шапки!».

После училища – Новосибирск (так Вера Филипповна впервые оказалась в Сибири). Там формировался полк связи, обслуживавший армию, которая направлялась под Сталинград. «Про Сталинград вспоминать не люблю, - говорит Вера Филипповна. – А потому лучше прочитаю вам кое-что». Она зачитывает мне выдержки из письма бывшей однополчанки, написанное еще в 80-х годах: «Ездили в Волгоград, в Городищенский район, по местам боев. Везде возлагали венки, проводили митинги, встречи. За 40 с лишним лет все изменилось до неузнаваемости: новые дороги, новые поселки, новые люди. Везде есть памятники. Закончились битвы, армия ушла вперед, а местные жители вернулись на пустое место. Кое-где до сих пор не вернулись, потому что было много взрывов и трупов. Корова пошла – взрыв, ребенок пошел взрыв. Некоторые поля распахали только в 70-х годах…» Здесь голос начинает дрожать, и она резко обрывает сама себя: «Все, Вера Филипповна! Хватит! Размокропогодилась! Каждый год перечитываю это письмо перед 9 мая и не могу слезы сдержать…».

Много дорог было и после Сталинграда. «У меня как-то спросили, - говорит она, - как это я успела и в обороне Москвы поучаствовать, и под Сталинградом побывать, и на Курской дуге, и в Будапеште, и в Вене, и в Чехословакии? А я ответила: в армии не спрашивали. Куда отправляли, там и была». Победу встретила в Венгрии, а после окончания войны еще несколько месяцев служила в Одессе. И только в ноябре 1945-го вернулась домой.

И снова дороги

Несколько лет назад ученицы Веры Филипповны сняли о ней коротенький фильм «Сказки и быль бабушки Веры», в котором понемногу говорится и о ее боевом пути, и об увлечении созданием кукол, появившемся лет двадцать назад. Фильм очаровательный и очень трогательный (кстати, желающие могут посмотреть его на УouТube). Но вообще-то о жизни этой женщины снять бы сериал, по которому можно было бы изучать и историю страны, и ее географию.

После демобилизации юная фронтовичка (ведь в 1945-м ей исполнилось только 20!) устроилась чертежницей в институт редких металлов. Некоторое время работала в Ленинабаде (помните, Таджикистан когда-то был частью нашей страны?). Потом трудилась в «Леспроекте» и во время командировки в Новосибирской области познакомилась с будущим мужем Евгением Александровичем Чернявским. Снова Москва, потом Херсон. Оттуда попали в Молдавию (там родился сын). После Одесса, Киев, Черкасская область (там родилась дочь). В 50-е годы началось освоение целины, и супруги Чернявские, как говорит Вера Филипповна, «завербовались». Попали в Алтайский край. Сибирь раскрыла творческие способности Веры Филипповны, она начала работать в клубах, играть в спектаклях самодеятельных театров.

Долгая остановка

в Исилькуле

А в Исилькуль семья Чернявских попала практически случайно. Евгения Александровича пригласили на работу в Омскую область, но в последнюю минуту в трудоустройстве почему-то отказали. Семья с двумя детьми и всем домашним скарбом оказалась в незнакомом городе – без жилья и

Веры Филипповны. Она обратилась в областное управление культуры и получила поддержку от возглавлявшей его Нины Никандровны Бревновой. Две фронтовички быстро нашли общий язык. А для Веры Филипповны нашлась и работа – сначала в Оконешниковском, а потом и в Исилькульском районе.

В нашем городе Вера Филипповна освоила еще одну профессию – педагога. Работала в 173-й и 4-й школах, вела домоводство, черчение и даже пение, а также кружки – танцевальный и драматический.

И все-таки исилькульцам она больше запомнилась своим творчеством. Несколько лет назад главный хранитель Исилькульского историко-краеведческого музея Любовь Николаевна Глевская (Вера Филипповна с большой теплотой отзывается о ней и называет не иначе как Любочка) написала небольшую зарисовку «Бои и дороги Веры Чернявской», опубликованную в нашей газете в канун Дня Победы. Там были такие строки: «…В Исилькуль Вера Филипповна приехала в 1963 году. Вначале работала в Доме пионеров, в школе, а затем – художественным руководителем районного Дома культуры. С детства увлеченная искусством, большая рукодельница, она руководила танцевальными и театральными детскими коллективами, но особой любовью и большой творческой выдумкой отличались спектакли кукольного театра, где все было сделано ее руками и руками участников спектакля – детей. Среди множества дипломов В.Ф. Чернявской есть награды за творческие достижения в различных областях самодеятельного искусства. Она награждена знаком Министерства культуры СССР «За отличную работу». Эта женщина обладает чудесным даром – умением слушать, искренне сопереживать в горе и радоваться успехам близких, друзей, знакомых. Мне повезло: я встретилась с таким замечательным человеком, пятнадцать лет я проработала с Верой Филипповной в районном Доме культуры. Если у меня возникали трудности, я всегда шла к ней. Да и не только в трудные минуты, но и поделиться радостью о хорошо проведенном мероприятии, о семейных делах».

Под руководством Веры Филипповны сделала первые танцевальные движения Нина Владимировна Венгерская, преподаватель хореографического класса Исилькульской детской школы искусств, руководитель образцового ансамбля танца «Радуга». Она вспоминает: «У Веры Филипповны еще будучи школьницей я занималась в Доме пионеров в танцевальном кружке, в клубе железнодорожников выступала на сцене. Хорошо запомнила три танца – финскую польку, узбекский танец (к нему мы плели множество косичек, а костюмы Вера Филипповна сама оформляла) и «Сапожки русские». Она меня плавно подвела к мысли, что нужно учиться на хореографа, благодарна ей за это. А когда я закончила учебу, она уже работала в ДК. Хорошо помню ее большой кабинет, в котором стояли головы кукол из папье-маше, она ведь сама делала их для кукольного театра, и костюмы сама шила. Она и мне помогала оформлять костюмы для танцев, делилась задумками. Вера Филипповна – удивительный человек, большая оптимистка. Несколько лет назад мы случайно встретились с ней в доме отдыха «Зеленая роща», и я убедилась, что жизнелюбие, энергия и чувство юмора ей не изменили. Она подарила мне своих куколок, рассказала о выставках, в которых принимала участие. Хочу пожелать ей здоровья, дальнейших творческих успехов, продолжать заниматься любимым делом».

«А каким Вам помнится Исилькуль?», - спросила я у Веры Филипповны. Вздохнула, покосилась на работающий диктофон и ответила как есть: «Ну, сейчас-то он, наверно, понаряднее… А вообще-то, извините, дыра дырой. Я давно там не была. А раньше, когда приезжала, чувствовала неудовлетворенность. «Белый дом», а рядом помойка, болото. Ничего не делалось, не благоустраивалось. Этот залитый водой горсад, где гулять нельзя… Единственное – хороший Дом культуры отстроили. Мы с таким энтузиазмом работали. Нам Геннадий Рудольфович Гензель говорил: «Ребята, давайте работать похуже, а то слишком много гостей ездит». И народный театр был, и кукольный. И агитбригада была сильная. Сильный коллектив собрался. Коля Глевский, Алексей Шарипов, Александр Гейдельбах… Мы ставили спектакли, сами костюмы, декорации делали. Сказку «Золотая сорока» я поставила с ребятами из третьей школы. У всех шок был - никто не ожидал. Мы весь район с ним объехали, везде нас так хорошо принимали!»

***

«Давайте я Вас со своими куклятами познакомлю, - предлагает Вера Филипповна, когда наш разговор уже близится к завершению. – Смотрите: вот клоуны, я их просто обожаю. А вот Мистер Икс. Вот балерина, которая прыгнула в огонь вслед за стойким оловянным солдатиком – помните?» Они смотрят с полочек, появляются из коробок – что ни персонаж, то новый характер, своеобразная пластика, особенный наряд… Иголка, нитки, разноцветные тряпочки и бусинки в умелых руках мастерицы превращаются в трогательных живых существ. Этот необычный вид творчества она освоила, когда была уже омичкой. Зимой 2013 года более двухсот ее работ были представлены в «Либеров-центре» на выставке «Кукольный дом». Но сколько их родилось за два десятилетия, едва ли может сказать и сама Вера Филипповна.

Смотрю, слушаю, удивляюсь: ей 88 лет, как много в нашем мире людей куда более молодых и намного меньше переживших утратили блеск в глазах, радость жизни, ироничное отношение к миру и к себе, желание творить, даже если имели к этому склонность и талант. И как хорошо, что Вера Филипповна не позволила жизненным невзгодам погасить Божью искру в себе.

Анна Евгеньевна: служение

До Анны Евгеньевны Чернявской я не встречала человека, который на вопрос «Что для Вас Родина?» ответил бы: «Ох, это так сложно…».

ежде встречи с Верой Филипповной, и тогда я еще не знала о том, сколько географических названий было в жизни этой семьи. Но сложность, пожалуй, не только в том, что до определенного возраста Анна Евгеньевна постоянно куда-то переезжала вместе с родителями. Она относится к той редкой категории людей, для которых Родина – весь мир.

Свою профессию и свою работу Анна Евгеньевна выбрала один раз и навсегда: окончила факультет искусствоведения Уральского университета и работает в музее изобразительных искусств им. М.А. Врубеля уже не одно десятилетие. «Я фаталист, - говорит она. - Думаю, такие вещи предопределены. Это не работа – это служение, предназначение. В каком бы качестве я здесь ни была, что бы ни делала - это мое место. Были, конечно, заманчивые предложения поменять место работы, но, обдумав их, я всегда оставалась. Людям, которые, поработав в музее, по каким-то причинам уходят, эта связь не дает покоя. Здесь особая энергетика, особая жизнь, мы живем в другом мире – очень сложном, ответственном. Поэтому какие-то бытовые вещи уходят на второй план, на первом месте остается служение. Если ты не должен этого делать, музей тебя отторгает. Посторонние люди здесь не задерживаются. Это особая миссия».

Нужно видеть, как преображается лицо Анны Евгеньевны, когда она начинает говорить о музее, а делать это она, по ее собственному признанию, может часами: «Музейной деятельности можно научиться только в музее. Этой профессии нигде не учат, хотя и есть в вузах соответствующие специальности. Надо пройти все ступени, увидеть все грани, чтобы выйти на такую ступень, как хранение. Чтобы ты мог подойти, дотронуться до этого предмета, нужно очень многое знать. Когда я пришла в музей, здесь было четыре тысячи единиц хранения, сейчас почти тридцать. Это незаметная извне, кропотливая работа людей, нашего коллектива. Чтобы в Омск пришла работа французского импрессиониста, чтобы она украшала наши залы, давала посетителям пищу для размышлений, надо поработать. Коллектив у нас уникальный, каждый человек уникален. Может быть, поэтому говорят, что наш музей такой один не только в Сибири, но и в России, где столько внимания уделяется сохранению музейного предмета. А есть еще и научная деятельность, и пропаганда, и собирательская деятельность, и реставрация… Я очень благодарна судьбе за то, что я здесь работаю, что мы нужны друг другу, что есть в общем деле толика моего труда».

Главный хранитель музея им. Врубеля, Заслуженный работник культуры Российской Федерации, многократная участница всевозможных музейных мероприятий в разных странах мира (накануне нашей встречи она вернулась из Амстердама), женщина, рассуждающая, как о самом обыденном, о незримых тончайших связях, пронизывающих весь мир, мечтающая о том, чтобы любовь и гармония охватили всю планету Земля, верящая в предопределение и в то, что Бог присутствует во всем, что нас окружает… Слушая Анну Евгеньевну, я задумалась, вправе ли мы, исилькульцы, считать ее «нашей в городе»?

Главным городом в ее жизни стал все-таки Омск. Но и Исилькуль сыграл далеко не последнюю роль. Воспоминания Анны Евгеньевны о нашем городе связаны с детскими и юношескими годами, поэтому имеют романтические нотки.

Например, такое: «Свою первую квартиру в Исилькуле родители снимали недалеко от старого кинотеатра. Помню, что в это время я посмотрела «Гамлета» со Смоктуновским в главной роли. Этот фильм перевернул мое сознание. Он заставил меня несколько иначе посмотреть на мир». Может быть, именно тогда в сердце девочки зародилась любовь к искусству, которому она посвятила свою жизнь.

Или вот такое: «Когда мама работала в 173-й школе, нам дали квартиру возле старого деревянного здания школы. Там был сад, в котором стоял одноэтажный дом для преподавателей. Это была крохотная двухкомнатная квартирка, но там было огромное венецианское окно. Круглое. И выход сразу в сад. Весной там было прекрасно, все цвело…».

И еще: «В Исилькуле юность прошла, и любовь была там особенная - первая. Помню, молодой человек приехал в лагерь, где я была пионервожатой, мы с ним пошли гулять, а там под каждым листиком была земляника. Он собирал для меня из нее букетики и дарил. Это сказочные воспоминания, которые на всю жизнь остались».

Бывшие исилькульцы гораздо чаще говорят о нашем городе с оттенком снисходительности: да, мол, Родина и все такое, но хорошо, что этот жизненный этап позади... Поэтому за эти добрые воспоминания я очень благодарна Анне Евгеньевне.

Елена ОБАЕВА.

Фото из архива семьи Чернявских.